Настоящая книга обобщает один из важных этапов многолетних
исследований химии углерода, проводимых на кафедре химии
нефти и органического катализа химического факультета МГУ
имени М.В. Ломоносова.
Талантливый советский ученый заведующий лабораторией
органического катализа с 1968 по 1994 гг. профессор Александр
Прокофьевич Руденко (1925–2004), известный своими пред-
ставлениями о роли и механизмах процессов поликонденсации
на поверхности катализаторов и созданной им теорией эволюции
каталитических систем, инициировал в 1962 г. расширение экс-
периментальных исследований в области химии алмаза и других
полиуглеродных веществ. Под его руководством доцент И.И. Ку-
лакова вместе с аспирантами и дипломниками изучали процессы
окисления алмаза под действием щелочных расплавов-растворов,
содержащих ионы как щелочных, так других металлов, химию его
поверхности, возможность химического синтеза алмаза из про-
стых углеродсодержащих молекул. В 1990-х гг. эти исследования
переросли в обширный комплекс работ по химическому моди-
фицированию поверхности алмазных наночастиц и применению
конъюгатов наноалмазов с биологически активными веществами
в биомедицине и фармакологии.
Модифицирование поверхности дисперсных углеродных мате-
риалов относится к области химии привитых поверхностных со-
единений – разделу физической химии, который систематически
разрабатывается в нашей лаборатории на химическом факультете
МГУ им. М.В. Ломоносова.
Важнейшим этапом научного исследования в области при-
витых поверхностных соединений является выяснение состава
и строения привитого слоя. Серьезные трудности возникают
при изучении привитых слоев на носителях с низкой величи-
ной удельной поверхности (грубодисперсные материалы, грани
монокристаллов, фольга). Подобные образцы содержат на своей
поверхности исчезающе малое количество привитого вещества,
поэтому подавляющее большинство экспериментальных работ в
Предисловие 7
рассматриваемой области выполнено на объектах, обладающих
развитой поверхностью, – углеродных наноматериалах.
Перспективное направление практического применения мо-
дифицированных углеродных наночастиц – биомедицина. На ос-
нове этих материалов уже разработаны и проходят доклинические
испытания средства направленного транспорта лекарственных
веществ, сорбенты для связывания токсинов в целях их последую-
щего выведения, селективные мембраны, высокочувствительные
биосенсоры и др. В качестве носителей все большее внимание
исследователей привлекают углеродные наночастицы – графен,
детонационный наноалмаз и нанотрубки.
По нашему мнению, которое подтверждается и литературными
данными, для биомедицинских направлений применения наиболее
перспективны графен и его оксиды. Поэтому содержание книги
имеет явно выраженный уклон в сторону графена и его произво-
дных. Детонационный наноалмаз менее токсичен, однако жесткая
и трудно управляемая технология его синтеза затрудняют возмож-
ность получения продукта с воспроизводимыми свойствами. Кро-
ме того, несколько процентов загрязняющих веществ, неминуемо
поступающих в продукт в процессе синтеза, а также наличие не-
алмазного углерода в продуктах детонации требуют введения в тех-
нологию стадий очистки. Тем не менее наноалмаз детонационного
синтеза вследствие его доступности и относительной дешевизны
более предпочтителен, чем другие виды наноалмазов. В связи с
этим мы сочли возможным ограничиться в книге обсуждением
именно этой разновидности высокодисперсного алмаза.
Не все аспекты физикохимии углеродных наноматериалов
охвачены в книге. Особое место в ряду наноуглеродов занимают
фуллерены: их структура уникальна и эстетически совершенна,
их можно рассматривать как родоначальников новых классов
химических соединений. Поэтому за прошедшие почти 40 лет с
их открытия вследствие подключения к их исследованию много-
численных групп ученых возникла огромная область науки – хи-
мия фуллеренов. Опубликованы сотни обзоров и монографий,
посвященных получению фуллеренов, синтезу их разнообразных
производных и поискам направлений практического применения
Предисловие
как исходных фуллеренов, так и продуктов их дериватизации
(см., например, фундаментальную коллективную монографию
Сидоров Л.Н., Юровская М.А. и др. Фуллерены. – М.: Экзамен,
2005. – 690 с.). Поэтому мы сосредоточили внимание на первых
трех наноуглеродах и намеренно почти не касаемся фуллеренов.
В книге слабо отражена тематика, связанная с математическим
моделированием поверхности и квантово-химическими расчета-
ми; по-видимому, имеются и другие пробелы. Мы будем благо-
дарны читателям за любые замечания и рекомендации.
Цитируемый библиографический материал охватывает пре-
имущественно публикации последних 10–15 лет. В связи со все
возрастающим потоком информации нами для удобства читателей
приведены достаточно обширные библиографические списки,
включающие как оригинальные, так и обзорные работы.
Книга предназначена для широкого круга физикохимиков, ма-
териаловедов, фармакологов, биохимиков, химиков-аналитиков,
в первую очередь для специалистов, занимающихся применением
наночастиц в практике. Она представляет интерес и для студентов
и аспирантов, обучающихся по специальностям, связанным с
нанотехнологиями.
Благодарим сотрудников и аспирантов лаборатории химии
поверхности Анастасию Викторовну Валуеву, Алексея Владимиро-
вича Карпухина, Владимира Владимировича Королькова, Андрея
Сергеевича Соломатина, Руслана Юрьевича Яковлева, материалы
которых были использованы при написании этой книги, также мы
благодарны к.х.н. А.А. Кудринскому и к.х.н. Р.Ю. Яковлеву за по-
мощь в подготовке оригинал-макета книги. Считаем своим долгом
выразить искреннюю признательность рецензентам книги – про-
фессору, д-ру химических наук Б.М. Булычеву (МГУ им. М.В. Ло-
моносова) и профессору, д-ру химических наук А.Я. Фридману
(Институт физической химии и электрохимии им. А.Н. Фрумкина
РАН) за полезные обсуждения и замечания.
Ни один элемент Периодической системы не обладает тем много-
образием свойств, иногда прямо противоположных, которое
присуще различным формам углерода. Это эталон прозрачности
и «абсолютно черное тело»; диа- и парамагнетик; диэлектрик
и металл; полупроводник и полуметалл; сверхтвердый и сверх-
мягкий материал; теплоизолятор и один из лучших проводников
тепла. Столь уникальный набор свойств – причина того, что и
чистый углерод, и содержащие его материалы служат объектами
фундаментальных исследований и применяются в бесчисленных
технических процессах. Значение углерода в современной науке
и технике трудно переоценить.
П. Уокер, бывший редактор книжной серии Chemistry and
Physics of Carbon, полвека назад писал, что прогресс в разработке
новых углеродных материалов будет продолжаться как глава все-
общей истории материаловедения, и называл углерод «старым,
но всегда новым материалом» [1]. Это выражение, не потерявшее
своей актуальности и сегодня, многократно подтверждалось в те-
чение всех минувших лет, и особенно последних двух десятилетий.
До начала 1960-х гг. считали, что в природе существуют только
две кристаллические формы чистого углерода, а именно трех- и
двумерные полимеры, то есть алмаз и графит: алмаз – трехмерный
(или пространственный) полимер углерода – образован атомами
углерода в состоянии sp3-гибридизации, а в графите – двумерном
(или плоскостном) полимере – все атомы углерода находятся в
sp2-гибридизации. Однако многие исследователи считали не-
логичным, что существование элемента с самой богатой химией
ограничивается лишь двумя аллотропными модификациями.
Явно не хватало линейной формы с sp-гибридизованным угле-
родом.
10 Глава 1. Аллотропные формы углерода
Одномерный полимер – карбин был синтезирован в 1960 г. в
виде полииновой, или полиацетиленовой (–С≡ С–)n, и кумулено-
вой (=C=С=)n форм линейного углерода [2, 3]. Следует отметить,
что название «карбин» несколько неудачно, так как совпадает с
термином, принятым Международным союзом фундаментальной
и прикладной химии (IUPAC) для обозначения органических
трирадикалов. Несмотря на это, название быстро укоренилось и
широко используется до настоящего времени исследователями,
которые занимаются линейными формами углерода, наряду с
термином «линейный цепочечный углерод» [4].
1.1. Классификация аллотропов углерода
В конце ХХ в. были открыты фуллерены (1985) [5], углеродные
нанотрубки (1991) [6, 7], а в 2004 г. был получен однослойный
2D-материал – графен [8]. Авторы этих открытий были удостоены
Нобелевских премий.
Постоянно публикуются научные статьи, в которых авторы за-
являют о синтезе новой кристаллической формы, или аллотропной
модификации, углерода, об открытии или предсказании расчетным
путем новых форм углерода, число которых непрерывно увеличи-
вается и которые исследователи относят к индивидуальным алло-
тропам. Но можно ли считать их самостоятельными аллотропными
модификациями и что представляет собой это множество других
форм; сколько независимых аллотропных форм элементного угле-
рода может существовать в природе и по каким критериям их следует
выделять из множества других углеродных материалов? Чтобы от-
ветить на эти вопросы, обратимся сначала к понятиям аллотропии,
полиморфизма и политипизма, поскольку нельзя исключить оши-
бок в классификации, не дав точного определения таким понятиям.
Аллотропия (от др.-греч. ἄλλος – «другой» + τρόπος – «поворот,
свойство») – существование двух и более простых веществ одного
и того же химического элемента (например, кислород О2 и озон
О3, орто-водород о-Н2 и пара-водород р-Н2). Применительно к
химическим элементам, находящимся в твердом состоянии, алло-
тропия – это существование нескольких форм одного и того же эле-
мента в твердом кристаллическом состоянии, которые отличаются
1.1. Классификация аллотропов углерода 11
пространственным расположением атомов. Поскольку взаимные
превращения аллотропных форм связаны с изменением состояния
вещества, его энергии, термин «аллотропия» следует использовать
исключительно в термодинамическом смысле. Термин «аллотро-
пия» используется только для элементов, но не для соединений.
Полиморфизм (от др.-греч. πολύμορφος – «многообразный») –
способность вещества существовать в различных кристаллических
структурах, называемых полиморфными модификациями. Частный
случай полиморфизма, характерного для некоторых плотноупа-
кованных и слоистых структур, представляет собой политипизм
(от греч. πολύτίποσ, «поли» – «много», «типос» – «форма, образец»).
Это способность вещества кристаллизоваться в виде нескольких
модификаций, каждая из которых при двух идентичных параме-
трах элементарной ячейки отличается лишь третьим, зависимым
чаще всего от расстояния между соседними слоями. Политипизм
нередко проявляется в структурах, эквивалентных кубической и
гексагональной плотной упаковке атомов. В политипных модифи-
кациях ближайшее атомное окружение одинаково, а различия об-
условлены характером вторых (или даже более удаленных) коорди-
национных сфер. Поэтому величины энергии их кристаллических
решеток почти равны и, следовательно, физические свойства очень
похожи. Из приведенных понятий аллотропии, полиморфизма
и политипизма видно, что они перекрываются, и потому трудно
вычленить именно аллотропию, особенно для углерода.
Многообразие аллотропных форм углерода обусловлено уни-
кальной способностью атомов углерода находиться в разных
типах гибридизации орбиталей их валентных электронов. Атомы
углерода могут существовать в трех основных состояниях, соот-
ветствующих sp3-, sp2- и sp-гибридизациям их валентных орбита-
лей. Эти орбитали имеют строгое расположение в пространстве,
поэтому каждое валентное состояние характеризует определен-
ную аллотропную форму: sp3-тип гибридизации обуславливает
образование полимера углерода пространственной (трехмерной)
формы – алмаз, лонсдейлит, sp2-тип – плоскостной (двумерной)
формы – графит, графен, а sp-тип – линейно-цепочечной (одно-
мерной) формы – α- и β-карбин.